ESG позволяет формировать, прежде всего, комплексную картину рисков и возможностей с точки зрения создания долгосрочной стоимости, выявляемых в результате анализа существенных нефинансовых критериев и факторов, связанных с экологией (E – environmental), социальной сферой (S – social) и управлением (G – governance).
Одним из ключевых тезисов в рамках концепции ESG выступает то, что в современных условиях любой бизнес, вне зависимости от форм собственности, должен ориентироваться на полноценный учет интересов всех вовлеченных заинтересованных сторон или «стейкхолдеров», а не только исключительно на финансовую выгоду и собственные узкие корпоративные задачи. Для примера, в число стейкхолдеров традиционно включают клиентов, сотрудников, государство, инвесторов, кредиторов, международные институты, местные сообщества и т.д.
Базирующаяся на Целях устойчивого развития ООН (ЦУР) ESG-трансформация бизнеса перестала быть своеобразным «нишевым» продуктом, который ранее использовался от случая к случаю для решения имиджевых задач и зачастую для откровенного «гринвошинга». Традиционно внимание инвесторов было ориентировано на сокращение рисков корпоративного управления и финансовой устойчивости, тогда как социальная и экологическая ответственность часто позиционировалась в качестве значительно менее важного направления.
Сейчас ситуация изменилась. Инвесторы и финансовые институты как поставщики капитала уже позиционируют ESG в качестве основного фактора для принятия инвестиционных и кредитных решений, наряду с традиционной финансовой и стратегической информацией.
Глобальные процессы
ESG-повестка становится глобальным мейнстримом, причем пандемия Covid-19 значительно усилила важность адекватного управления нефинансовыми аспектами и поспособствовала системной перестройке подходов инвесторов.
Одним из ключевых элементов выступает полноценное раскрытие корпоративными игроками нефинансовой информации (по стандартам Global Reporting Initiative, SustainabilityAccounting Standards Board и другим, имеющим отношение к экологическим, социальным и управленческим факторам) в рамках своей ежегодной отчетности. А также «вовлечение» компаний в ведущие индексы и рейтинги ESG, которые позволяют стейкхолдерам и инвесторам сравнивать и хорошо понимать уязвимости и сильные места конкретного бизнеса.
Развитие глобальных тенденций в 2020-2021 годах демонстрирует, что в ряде ключевых экономик (Европейский союз, Китай, США), а также на ведущих долговых и фондовых рынках, соблюдение принципов ESG, их включение в производственно-инвестиционную цепочку и адекватное раскрытие информации становится фактически обязательным требованием, в том числе с точки зрения осуществления листинга компаний и доступности финансирования.
Основные глобальные тенденции в сфере ESG можно сформулировать следующим образом:
• продолжение перехода от добровольного, зачастую выборочного, подхода к обязательному соблюдению на корпоративном уровне;
• создание цепочек ответственного взаимодействия: производители – поставщики – кредиторы – инвесторы;
• постепенная унификация стандартов и рейтингов ESG;
• переход от узкой климатической нейтральности к значительно более широкому спектру ESG-обязательств;
• интенсификация давления на бизнес со стороны заинтересованных сторон.
Усиление воздействия со стороны регуляторов, активистов и инвесторов вынуждает компании и финансовые организации уделять акцентированное внимание аспектам ESG, в том числе пересматривать инвестиции в высокорисковые проекты. Fitch Rating и S&P Globalпрогнозируют дальнейшее ужесточение дью дилидженс в сфере ESG, активизацию политики исключения неподходящих проектов, а также охват более широкого спектра вопросов ESG в корпоративной отчетности и риск-менеджменте. Данное обстоятельство дополнительно повлияет на условия привлечения финансирования и инвестиций.
Согласно прогнозу Bloomberg Intelligence Global, активы, ориентирующиеся на принципы ESG, к 2025 году потенциально увеличатся на 15% и превысят 53 трлн долларов. По данным US SIF (Форум по устойчивым и ответственным инвестициям), только активы в США, управляемые с использованием устойчивых инвестиционных стратегий, выросли до 17,1 трлн долларов в 2020 году по сравнению с 12 трлн долларов в начале 2018 года.
Опрос по ESG и устойчивым инвестициям, проведенный в декабре 2020 года инвестиционным фондом BlackRock в 27 странах среди нескольких сотен институциональных клиентов с общими активами 25 трлн долларов, показал, что половина участников намерена как минимум удвоить свое присутствие в устойчивых активах в течение ближайших 5 лет.
В частности, корпоративные игроки интегрируют принципы ESG на основе рекомендаций и стандартов GRI, SASB и TCFD в свои стратегии и процесс управления портфелем активов. Активные действия в указанном направлении предпринимают, среди прочего, суверенные фонды благосостояния и крупные управляющие холдинги, такие как Temasek Holdings(Сингапур), Future Fund (Австралия), Norges Bank Investment Management (Норвегия) и др.
Все это демонстрирует тектонический сдвиг капитала в сторону ESG и ответственного инвестирования.
При этом, компании, ориентирующиеся на внедрение и выполнение ESG, являются более коммерчески эффективными. Для иллюстрации: по оценкам S&P Global, в 2020 году доходность индекса S&P 500 ESG составила порядка 17,5%, по сравнению с 16,2% у «традиционного» индекса S&P 500. Доходность по S&P 500 ESG была выше как в целом по календарному году, так и во время «жесткой посадки» мировой экономики весной 2020 года.
Правда, на сегодняшний день пока не существует как единого общепризнанного определения, так и стандартов ESG. Также как нет общего подхода к ESG-интеграции, которая во многом зависит от особенностей конкретного бизнеса. Прослеживается нехватка нормативного регулирования и возможностей для проверки раскрываемой ESG-информации.
Это несколько усложняет ситуацию. В частности, на глобальном рынке ESG-рейтингов есть ряд крупных игроков, таких как S&P Global, Sustainalytics, ISS и другие. Однако, несмотря на растущую популярность ESG-рейтингов, они по-прежнему взаимно слабо дополняемы и заменяемы, главным образом из-за разных оценочных методологий, используемых международными рейтинговыми агентствами.
Однако уже в ближайшие годы процесс унификации профильных стандартов и рейтингов будет только усиливаться.
Например, ведущие организации по интегрированной нефинансовой отчетности, а именно GRI, SASB, CDP, CDSB и IIRC, намерены уже в обозримой перспективе завершить формирование всеобъемлющей системы нефинансовой корпоративной отчетности, о чем свидетельствует подписанные ими в сентябре минувшего года договоренности.
В свою очередь, Еврокомиссия запустила процесс изменения законодательства Европейского союза для установления единых стандартизированных метрик для раскрытия информации о экологической и социальной политике, а также корпоративном управлении. Заменив принятую в 2014 году директиву о нефинансовой отчетности, обязательства по раскрытию нефинансовой информации будут касаться всего европейского крупного и среднего бизнеса, а не только публичных компаний.
Импакт-инвесторы
На текущий момент одним из основных драйверов, которые способствуют распространению ESG в мире, является заинтересованность клиентов, в основном институциональных и портфельных инвесторов.
Среди «стратегических» инвесторов, стимулирующих внедрение ESG в глобальном масштабе, можно выделить такие структуры как BlackRock, State Street Global Advisors, PIMCO, Nomura Asset Management и многие другие. Кроме того, на целенаправленный учет ESGактивно ориентируются многие международные финансовые институты, такие как Европейский банк реконструкции и развития, Европейский инвестиционный банк и Международная финансовая корпорация. Растет количество тех инвесторов, где вопросами ESG занимаются целые команды специалистов.
Участники глобального рынка все более активно отдают предпочтение компаниям, которые внимательно относятся к анализу и минимизации экологических рисков, реализуют социально ответственную бизнес-модель, а также имеют сильное корпоративное управление. Интеграция ESG делает бизнес более предсказуемым и устойчивым для регуляторов, кредиторов, рейтинговых агентств и инвесторов, в том числе в силу дополнительных требований и фильтров оценки информации.
Крупные поставщики капитала, заинтересованные в лучшем раскрытии компаниями существенной ESG-информации, целенаправленно предъявляют им соответствующие требования, тем самым мотивируя корпоративных игроков на осуществление изменений. Такие институциональные импакт-инвесторы извлекают выгоду из массивных, диверсифицированных портфелей, которые не связаны с доходностью или успехом какого-либо одного сектора – это они используют в своих интересах, поощряя глобальные изменения через влияние на рынок и конкретные компании.
Тем самым, необходимость перехода к ESG выступает не в качестве какой-то директивной инициативы «сверху», идущей к примеру от правительств (многие государства по-прежнему уделяют ESG недостаточное внимание, в том числе на регулятивном уровне), а является следствием быстрых и кардинальных изменений «идеологии» самого глобального рынка.
Поэтому лидерами по внедрению ESG-практик и продвижения концепции ответственного инвестирования являются преимущественно публичные компании, которые листингуются на фондовых площадках и зависят от идеологических подходов своих инвесторов. Значительно повысился интерес, в том числе среди компаний энергетической и нефтегазовой отраслей, к раскрытию качественной и количественной информации о возможностях и рисках, связанных с изменениями климата и социальной повесткой. Правда, сохраняющийся разрыв между политическими заявлениями и действующим законодательством зачастую требует от корпоративных игроков самостоятельного решения о выборе степени своего погружения в рассматриваемое направление и включения ESG-принципов в модель своего бизнеса.
Ведущие национальные и региональные регуляторы будут форсировать ужесточение законодательства и норм, связанных с ESG, в том числе как инструмент выполнения обязательств по ЦУР к 2030 году.
Пример Европейского союза:
• с марта 2021 года все участники финансового рынка этого союза (включая зарубежные компании и фонды) обязаны публично отчитываться о рисках ESG в их финансовых и инвестиционных портфелях;
• с 2023 года Европейский союз приступит к поэтапному внедрению механизма системы трансграничного углеродного регулирования (Carbon Border Adjustment Mechanism, CBAM), который предполагает взимание платы за углеродный след отдельных категорий импортируемой продукции;
• в расчете на 2023-2024 годы готовится законодательство по обязательному аудиту крупного и среднего бизнеса с точки зрения соблюдения прав человека и условий труда по всей производственной цепочке, включая иностранных поставщиков.
Некоторые казахстанские компании также нацелены на соблюдение принципов ESG и внедрение лучших практик.
Однако в целом Казахстан пока отстает от глобальных тенденций с точки зрения имплементации принципов и факторов ESG широкими слоями национального бизнеса, хотя увеличивается как стоимость ESG-рисков, так и давление со стороны международных инвесторов и отдельных категорий контрагентов. В частности, в республике доля компаний, публикующих нефинансовую отчетность, ниже, чем в среднем по миру.
Обоснованно считается, что отсутствие стратегического видения в области ESG и отказ от внедрения эффективных политик в области устойчивого развития подрывает долгосрочную стабильность бизнеса, в том числе создает значительные репутационные и финансовые риски для его инвесторов. Можно констатировать, что сейчас передовые инвесторы рассматривают слабое внимание компаний к ESG как подтверждение их несбалансированного корпоративного управления, высокой подверженности нефинансовыми рискам и неспособности быстро адаптироваться к изменяющимся экономическим, экологическим и социальным тенденциям.
Основные факторы, сдерживающие практику ESG-интеграции, – недостаточное понимание специфики ESG и отсутствие сопоставимых данных по ESG. Так, многие по-прежнему ассоциируют ESG только лишь с экологией и климатической повесткой.
Показательными примерами долгосрочных вызовов и рисков для компаний, игнорирующих необходимость перехода к бизнес-моделям на основе ESG, являются:
• обесценение стоимости и падение общей привлекательности активов;
• ухудшение долгосрочного корпоративного и проектного риск-профиля;
• негативное влияние на кредитные и инвестиционные рейтинги;
• ослабление доступности и ухудшение условий привлечения заемного фондирования, а также невозможность задействования популярных инструментов зеленого финансирования, включая облигаций, связанных с устойчивым развитием (Sustainability-Linked Bonds);
• ухудшение условий для экспорта отдельных категорий продукции, прежде всего на рынок Европейского союза;
• отток клиентов и контрагентов;
• снижение возможностей листинга на ведущих фондовых биржах;
• рост репутационных издержек;
• падение доверия со стороны партнеров, особенно международных, включая ускоренный пересмотр «ответственными» инвесторами и кредиторами целесообразности дальнейшего сотрудничества;
• расширение критики со стороны инвесторов, активистов, СМИ.
Корпоративные игроки, не отвечающие критериям ESG, будут уже в ближайшие годы испытывать трудности в привлечении финансирования по приемлемым ставкам и срокам, особенно на западных рынках и со стороны международных финансовых организаций, действующих под эгидой ООН или Европейского союза.
Прослеживается и активное влияние ESG на кредитоспособность компаний. В частности, ведущие кредитные рейтинговые агентства (Fitch Group, S&P Global Ratings, Moody’sCorporation) на основе Принципов ответственного инвестирования ООН обязались в кредитных оценках отдельно раскрывать влияние рисков ESG на рейтинг эмитента. В дальнейшем прогнозируется значительное ухудшение рейтинговых позиций компаний, не отвечающих базовым критериям ESG.
В обозримой перспективе соответствие бизнеса принципам ESG будет являться обязательным требованием для листинга на ключевых международных фондовых площадках (LSE, NYSE, NASDAQ и др.), а также бирж, функционирующих в Казахстане (AIX и KASE). Это уже подтверждается внедрением в 2020-2021 годах соответствующих жестких критериев ESG отбора и отчетности на Гонконгской и Сингапурской фондовых биржах.
