Несмотря на явные свидетельства антропогенного влияния на изменение климата, активную международную поддержку Парижского соглашения и усиление роли экологически чистых, устойчивых источников энергии, связанные с энергетикой выбросы углекислого газа в течение периода с 2014 по 2019 годы демонстрировали увеличение в среднем на 1,3% ежегодно. На энергетический сектор приходится около 80% антропогенных выбросов CO2, и как следствие он играет центральную роль в обеспечении успешности процесса декарбонизации.
В то время как прошлый, 2020 год, стал исключением из-за влияния пандемии (эмиссии снизились примерно на 7%), возврат к устойчивой повышательной динамике выглядит весьма вероятным сценарием, по крайней мере, в краткосрочной перспективе. Как считают некоторые эксперты, восстановление экономики и сравнительно низкие цены на ископаемое топливо приведут к увеличению уже в 2021 году выбросов углекислого газа в энергетическом секторе на 4,4% или 1,4 гигатонны в годовом исчислении.
Изменения начались
Между тем, как подчеркивают в Международном агентстве по возобновляемым источникам энергии (IRENA), в последние годы глобальный энергетический сектор начал меняться, благодаря политической поддержке и технологическим инновациям. Буквально за один минувший год на фоне глобальных потрясений радикально усилилось восприятие лидерами энергетического сектора долгосрочных рисков и возможностей.
Возобновляемая энергетика уже сейчас явно лидирует по вводу в эксплуатацию новых мощностей генерации – 2020 год стал историческим максимумом для рынков ветровой и солнечной энергии. Были достигнуты новые ценовые рекорды для солнечных систем генерации (менее 2 центов США за кВт/ч). В Европе доля возобновляемых источников энергии в генерации электроэнергии впервые в истории превысила долю ископаемого топлива.
Электрификация транспорта также демонстрирует признаки активного энергетического перехода. Так, общемировые продажи электромобилей выросли на 43% по сравнению с 2019 годом до 3,2 млн единиц, что составляет 4,2% от общих продаж новых автомобилей.
По сути, новый энергетический переход – это транзит от ископаемых источников энергии к электроэнергии, глобальное потребление которой растет. Если говорить в очень общем плане, активная электрификация за счет возобновляемой энергетики и новых источников энергии станет ответом на изменение климата.
Причина в том, что в мире есть доступ к дешевой электроэнергии, и она может удовлетворить долгосрочные потребности человечества в энергии, будь то транспорт, отопление и т.д. Проверенные энергетические технологии на основе нулевых выборов уже в значительной степени существуют сегодня. Возобновляемые источники, «зеленый» водород и современная биоэнергетика будут доминировать в энергетике будущего.
Пандемия усилила эту тенденцию, выступив своего рода мобилизационным фактором. После увеличения мощностей возобновляемых источников энергии в 2019 году примерно на 176 ГВт, ввод в эксплуатацию новых возобновляемых источников энергии достиг рекордных 200 ГВт, в то время как остальная часть глобального энергетического сектора сократилась.
Согласно данным Международного энергетического агентства, в условиях рецессии, вызванной пандемией, спрос на нефть в 2020 году упал на 8,8%, а на уголь – на 5% по сравнению с предыдущим годом. Возобновляемые источники стали единственным сектором энергетики, который в 2020 году продемонстрировал рост. Темпы и масштабы перехода на возобновляемые источники энергии уже превзошли самые оптимистичные прогнозы. Международное энергетическое агентство ожидает, что возобновляемые источники энергии скоро, уже к 2025 году, превзойдут уголь в качестве крупнейшего источника энергии.
Политические амбиции явно растут, поскольку все больше стран и предприятий берут на себя обязательства по достижению нулевых показателей эмиссий. Среди прочего, Казахстан заявил о том, что к 2060 году станет углеродно-нейтральным государством.
Однако скорость перехода далека от темпов, необходимых для соответствия Парижскому соглашению.
Предпринимаемые сейчас на международном уровне меры и политические шаги приведут только лишь к стабилизации глобальных эмиссий, с небольшим снижением к 2050 году. Однако, если они не будут реализованы в полной мере по тем или иным причинам, выбросы CO2 в состоянии потенциально вырасти на 27% в ближайшие три десятилетия.
В целом, по оценкам IRENA, текущая интенсивность энергетического перехода не позволит осуществить имплементацию концепции безуглеродного развития и недопущение критических климатических изменений. Чтобы достичь нулевых эмиссий к 2050 году, выбросы CO2 должны сокращаться в среднем на 3,5% в годовом исчислении. Это гипотетически достижимо, но чрезвычайно сложно, причем требуются срочные действия по нескольким направлениям.
Время в данном контексте имеет решающее значение, так как промедление с энергетическим переходом приведет к критическим последствиям. Необходим радикальный сдвиг на основе легкодоступных источников энергии и технологий повышения энергоэффективности, которые можно активно внедрять уже сейчас, в том числе во многих развивающихся странах.
Эксперты считают, что для эффективного энергетического перехода необходима комбинация технологий и стратегических подходов, в частности:
• Стабилизация спроса на энергию за счет повышения энергоэффективности и перехода к экономике замкнутого цикла при сохранении приемлемого экономического роста.
• Декарбонизированные энергосистемы с преобладанием возобновляемых источников энергии для удовлетворения растущих общемировых потребностей.
• Электрификация секторов конечного потребления с увеличением использования электроэнергии в секторе недвижимости, промышленности и транспорте.
• Расширение производства и использования экологически чистого водорода, синтетического топлива и сырья для осуществления так называемой косвенной электрификации.
• Целевое использование биомассы из так называемых устойчивых источников.
Оптимистические прогнозы
IRENA не так давно предоставило сценарий оптимистичного развития глобального энергетического перехода, который позволит к середине текущего столетия снизить возможное потепление климата с 4 °C до 1,5 °C.
В частности, к 2050 году электроэнергия должна обеспечить свыше 50% общего конечного потребления энергии, если ведущие государства намерены выполнять свои обязательства в отношении климата. На сегодня этот показатель составляет всего около 21%. При рассматриваемом сценарии, к 2050 году 90% общих потребностей в электроэнергии будет обеспечиваться за счет возобновляемых источников энергии (менее 30% сейчас), за которыми следует природный газ с долей 6%, и оставшаяся часть будет закрываться за счет ядерной энергии.
Ветровая и солнечная генерация будет доминировать в структуре производства электроэнергии, обеспечивая 63% общемировых потребностей в электроэнергии к 2050 году. Другие зрелые возобновляемые технологии (например, гидроэнергетика, биоэнергетика, геотермальная энергия и концентрированная солнечная энергия) и новые технологии (к примеру, энергия океана) также позиционируются как играющие важную роль в декарбонизации мировой энергетики.
Потенциал роста усиливается за счет стоимостного фактора: три четверти континентальных ветровых электростанций и 40% солнечных систем генерации, введенных в эксплуатацию в 2019 году, будут производить в течение всего срока своей эксплуатации электроэнергию дешевле, чем любые альтернативы из сектора ископаемого топлива. А от трех четвертей до четырех пятых электроэнергии континентальных ветровых и солнечных установки, введенных в эксплуатацию в 2020 году на условиях аукционов или тендеров, имели лучшие ценовые показатели, чем самый дешевый вариант, использующий ископаемые виды топлива.
Установленная мощность возобновляемых источников энергии должна будет увеличиться с более чем 2,5 тыс. ГВт сегодня до более чем 27,7 тыс. ГВт в 2050 году. То есть более чем в десять раз. В годовом исчислении для этого требуется более 840 ГВт новых возобновляемых мощностей каждый год, по сравнению с примерно 170-200 ГВт, добавляемыми в последние годы. Прежде всего, рост обеспечат солнечные и ветровые (как континентальные, так и морские) станции.
К середине текущего столетия установленная мощность солнечной энергии при анализируемом сценарии может достигнуть более 14 тыс. ГВт, а ветровой – более 8,1 тыс. ГВт. Гидроэнергетика, биомасса, геотермальная энергия, концентрированная солнечная энергия и океанические технологии составят остающийся прогнозный рост возобновляемой энергии.
Производство ископаемого топлива за рассматриваемый период по прогнозу IRENA сократится более чем на 75%, при этом общее потребление ископаемого топлива будет постоянно снижаться уже с 2021 года. Однако ископаемое топливо по-прежнему будет играть важную роль, в основном в энергетике и, в некоторой степени, в промышленности, обеспечивая 19% поставок первичной энергии в 2050 году. Добыча нефти и угля сократится быстрее всего, в то время как природный газ достигнет пика примерно в 2025 году, а затем тоже начнет сокращаться.
Природный газ будет крупнейшим оставшимся источником ископаемого топлива к 2050 году (70% от общего объема используемого ископаемого топлива), примерно на уровне 52% от сегодняшнего показателя. Добыча природного газа составит 2,2 трлн куб. м по сравнению с примерно 4,2 трлн куб. м сегодня. Около 70% природного газа потребляется на электростанциях и в производстве так называемого «голубого» водорода, а также в промышленности. Мировая добыча нефти упадет до чуть более 11 млн баррелей в сутки, что примерно на 85% ниже, чем сейчас.
Добыча угля снизится более резко: примерно с 5,75 млрд тонн в 2018 году до почти 240 млн тонн в год в 2050 году. В частности, к 2030 году в энергетическом секторе использование угля значительно сократится – до 55% по сравнению с текущими уровнями, а к 2050 году будет практически полностью прекращено.
Вместе с тем, приведенный выше сценарий IRENA представляется сложным для реализации, особенно в случае затяжных структурных проблем в мировой экономике. Скорее он выступает в качестве своеобразного гипотетического ориентира для всех стейкхолдеров, в то время как реальные показатели к 2050 году будут существенно скромнее, особенно в развивающихся государствах, не имеющих доступа к достаточным долгосрочным инвестициям и технологиям.
Так, несмотря на колоссальный рост возобновляемых источников энергии, наиболее правдоподобный сценарий, по мнению S&P Global Platts Analytics, указывает на то, что ископаемое топливо по-прежнему будет составлять половину энергобаланса в 2050 году.
Часть стран, особенно некоторые сырьевые экономики, могут вовсе торпедировать инициативы в направлении безуглеродного развития. Австралия, несмотря на статус передовой экономики, является одним из примеров того, насколько сложным будет этот путь: ее правительство по-прежнему поддерживает угольную промышленность и отказывается принимать климатические цели в соответствии с Парижским соглашением.
Тем более, суровая зима 2021 года в США и Европе наглядно показала, что без традиционной энергетики обеспечить стабильность энергетической системы будет затруднительно. Пытаться форсированно и бездумно искоренить ископаемое топливо просто нереально, но можно уменьшить его воздействие на окружающую среду. Рынки низкоуглеродных сырьевых товаров в состоянии стимулировать низкоуглеродную добычу нефти и газа и более эффективные цепочки поставок.
Мир нуждается в более эффективном законодательстве, действиях и стимулах, чтобы продвигать изменения в поведении производителей и потребителей с точки зрения достижения желаемых климатических результатов.
Инвестиции в дефиците
Инвестиционный вопрос является очень существенной проблемой для реализации приведенного выше оптимистичного сценария Международного агентства по возобновляемым источникам энергии. В частности, инвестиции в энергетику придется в целом увеличить не менее чем на 30%.
Эксперты BloombergNEF также констатируют, что, хотя в глобальном масштабе ежегодно уже вкладывается сотни миллиардов долларов в декарбонизацию энергосистемы, крайне необходимо дальнейшее резкое увеличение расходов по мере снижения затрат. Среди прочего, такие технологии, как электрическое отопление, улавливание углерода и производство водорода, привлекают лишь небольшую часть инвестиций. То есть подтверждается тезис IRENA, что миру требуются триллионы долларов ежегодно для гарантированного достижения климатических целей.
Здесь следует напомнить, что показатель инвестиций в энергетический транзит и декарбонизацию в 2020 году превысил 501 млрд долларов. Это рекордный объем, который на 9% больше, чем в предыдущем году, несмотря на экономические потрясения, вызванные пандемией и экономическим кризисом.
Текущие национальные планы государств предусматривают инвестирование в совокупности почти 98 трлн долларов в энергетические системы в течение ближайших трех десятилетий. При этом объявленные ранее пакеты экономических стимулов фактически направят порядка 5 трлн долларов в секторы, которые оказывают большое влияние на выбросы углерода (сельское хозяйство, промышленность, энергетика, транспорт и т.п.), а лишь менее 1,8 трлн долларов можно отнести к категории зеленых инвестиций.
Чтобы обеспечить более устойчивое будущее, значительные инвестиции необходимо направить в энергетическую систему, которая уделяет приоритетное внимание возобновляемым источникам энергии, электрификации, энергоэффективности и связанной с ними энергетической инфраструктуре. Сценарий IRENA может быть реализован за счет дополнительных 33 трлн долларов сверх запланированных инвестиций. Таким образом общий объем глобальных инвестиций должен составить порядка 131 трлн долларов в период до 2050 года, в текущих ценах.
Более 80% из них или 116 трлн долларов необходимо инвестировать в технологии перехода к энергии (исключая ископаемое топливо и ядерную энергию), такие как возобновляемые источники энергии, энергоэффективность, электрификация конечных потребителей, электрические сети, гибкие инновации (водород) и технологии CCUS (улавливание, использование и хранение углерода). Совокупные инвестиции в размере более 24 трлн долларов должны быть перенаправлены с ископаемых видов топлива на технологии перехода к энергии.
В годовом выражении потребуется более чем двукратное увеличение инвестиций в энергетический сектор до 4,4 трлн долларов в год, по сравнению с 1,8 трлн долларов, инвестированных в 2019 году. Это равнозначно почти 5% текущего мирового ВВП. Хотя компаниям, ведущим энергетический переход, относительно легко мобилизовать капитал по сравнению с сырьевыми секторами, подобное кардинальное увеличение инвестиций представляется проблематичным, особенно с учетом необходимости дополнительно наращивать долговые обязательства. Определенным драйвером выступает дальнейшее удешевление технологий энергетического транзита, но этого недостаточно.
С другой стороны, в долгосрочной перспективе политика нулевых эмиссий в состоянии привести к глубокой декарбонизации мировой энергетической системы. Она уже меняет направление развития секторов по добыче и переработке ископаемого энергетического сырья. Среди прочего, в апреле 2021 году 43 крупнейших банков мира с общими активами 28,5 трлн долларов в рамках созданной ассоциации Net Zero Banking Alliance согласовали приведение своих инвестиционных и кредитных портфелей в соответствие с нулевыми выбросами к 2050 году или ранее. Речь идет о полном отказе от инвестирования и кредитования экологически неустойчивых секторов.
Глобальная нефтегазовая отрасль и «традиционная» электрогенерация будет вынуждена существенно увеличивать инвестиции в энергетические системы будущего, в том числе в проекты возобновляемой энергетики, поскольку компании стремятся учитывать риски, возникающие в долгосрочной перспективе. Трансформационные инвестиции будут расширяться, несмотря на падение уверенности в значительном росте отрасли после пандемии Covid-19. Таким образом, приоритеты меняются по мере того, как инвесторы переоценивают риски финансирования отраслевых проектов, а правительства и промышленность вкладывают десятки миллиардов долларов в стратегии «зеленого восстановления», рассчитанные на посткризисный период.
Несмотря на то, что многие нефтегазовые компании будут получать приемлемую прибыль, если средняя цена на нефть будет находиться выше 40-50 долларов за баррель, эксперты подчеркивают наличие признаков исчерпания традиционными методами сокращения затрат своих возможностей. Проблема с имеющимися в нефтегазовой отрасли рычагами рентабельности заключается в том, что большинство из них уже задействованы. Повышение рентабельности было неизменным приоритетом по крайней мере с 2014-2015 годов, некоторым игрокам становится все труднее «выжимать воду из губки».
Так что без диверсификации бизнеса не обойтись, что в том числе подтверждается сменой бизнес-моделей глобальных мейджоров в сторону более активного задействования возможностей, которые потенциально предоставляет возобновляемая энергетика и низкоуглеродное будущее.
Однако нужно держать в уме важное обстоятельство. По мере того как энтузиазм по поводу экологически безопасного инвестирования приближается, вероятно, к своему пику, аналитики предупреждают, что инвесторы фактически вкладывают деньги во все, что выглядит «зеленым».
К примеру, индекс S&P Global Clean Energy, который отслеживает стоимость акций 30 компаний, за минувший год вырос почти вдвое. Эти акции были поддержаны притоком денег в устойчивые фонды. Для сравнения: акции «голубых фишек» США за тот же период выросли в среднем примерно на 16%. Поскольку страны обязуются активно сокращать выбросы парниковых газов и даже переходить к нулевым эмиссиям, многие энтузиасты ожидают, что зеленые инвестиции вырастут еще выше.
Это уже привело к раздуванию рыночных оценок экологически чистых компаний образно говоря «до стратосферы», формируя риски «схлопывания» возникающего пузыря. Его обрушение может временно застопорить технологический прогресс и ослабить инвестиционную привлекательность отдельных секторов, критически важных для энергетического транзита.
